В передовой статье газеты «Завтра» под заголовком «И думал он…» А. А. Проханов описал, о чём и как, по его мнению, думал Путин, проходя вдоль канала по безлюдной набережной, зачищенной ФСО, ФСБ и прочими службами на букву, которая перед «Х» от жителей, животных, рыб, птиц, насекомых, бактерий и красного, коричневого и имперских цветов и всего остального, имеющего признаки жизни или просто шевелящегося в радиусе нескольких питерских кварталов от одиноко шествующей мысли. Объектом тщательно описываемых дум Путина Александр Андреевич избрал последние события российской внешней политики. Однако мыслительная деятельность Путина внутри России изложена писателем совсем кратко в традиционном для него, выражаясь по-учёному, сослагательно-модальном наклонении («ему нужно», «мы должны», «России необходимо» и т.д. и т.п.) то есть, что в просторечии уже почти 14 лет обычно характеризуется фразами «мели Емеля – твоя неделя», «если бы да кабы», и т.п.
Вместе с тем, отражение внутренней политики Путина с писательской позиции «он шёл и думал…» представляется очень удачным и интересным и требует такого же подробного политико-психологического исследования, как и первая – внешнеполитическая часть, даже наверняка более тщательного. Для начала, как положено по литературному уставу, войдём в путинский образ.
Жизненное Обиталище Путина (ЖОП) находится так-таки непосредственно внутри России. Путин жил в этом ЖОПе всегда. Этим объясняется если не всё, то многое. Когда он служил в КГБ, ареалом его первоначального обитания стала тайная, но широко разветвлённая система, запустившая свои щупальца-сигнализаторы состояния общества во все значимые органы и части государственного организма и жившие в нём своей обособленной от всех остальных людей жизнью. Тогда он был лишь первичным датчиком-регистратором сигналов, их получателем и отправителем информации наверх по строгой иерархической лестнице. Но именно тогда Путин увидел, что работа государственного механизма имеет две стороны: внешнюю, открытую для всех и внутреннюю, известную лишь избранным. Именно тогда он начал осознавать огромные возможности скрытого управления политикой, экономикой, обществом и государством, понял могущество тайного применения ума и воли людей и пришёл к выводу о превосходстве тайного над явным, избранного меньшинства над простым большинством.
В КГБ не заметили неординарные способности, имевшиеся у Путина, как и в ГРУ не обнаружили скрытых талантов у другого предателя – Резуна. Да и не могли подобные и люди, прямо и не таясь раскрыть свои личные качества в советской общественной системе, поскольку их способности базировались на совершенно иных внутренних духовных ценностях и основах. И только сокрушение СССР мировой закулисой в холодной войне дало возможность предателям всех мастей раскрыть свои подлые таланты изменников: Резун стал «Суворовым»; Путин – «Президентом». Из всех щелей повылазили разные оборотни, упыри, пиявки, глисты и прочая паразитарная нечисть. Отбор элиты по отрицательным признакам завершился подъёмом Путина на показываемую видимую для большинства верхушку государственной власти в России. На пути к ней Путин убедился в необходимости скрытого управления обществом и государством. Провальный проигрыш Собчаком выборов мэра Санкт-Петербурга, у которого он возглавлял избирательную компанию, наглухо закрепил его в мысли сделать тайную политику основой его политической и любой другой деятельности. Он ушёл за кулисы событий, а точнее – уполз, в привычный, понятный и контролируемый им образ жизни, в скрытое от всех его жизненное обиталище, затянул туда нити управления государством и оттуда начал управлять. Так то, что раньше было ЖОПом только для Путина, стало ЖОПом для всех.
Часть 2-я, внутренняя: «Он полз и думал…».
Главный Глист России одиноко, но оттого ещё более важно и уверенно полз вдоль желудочно-кишечного тракта с его внешней стороны, скрытно наблюдая через полупрозрачную кишечную стенку за переработкой поступавшей в Русский организм пищи и распределением выработанных жизненных соков и сил. Он полз и думал, что происходящие во внешнем мире изменения имеют и отрицательные, и положительные моменты. Они, с одной стороны, сурово заставляют, а с другой стороны, благосклонно позволяют провести некоторые внутренние изменения в его всероссийском ЖОПе.
Очевидно США теряют свою финансовую силу и военную мощь, которые, будучи неразрывно связаны, питали и поддерживали друг дружку. Овладение продуктами распада Советского Союза позволило клану американских евреев обеспечить себе главенствующую роль в мировой закулисе, но советская еда от СССР закончилась, вне России остались только жалкие, почти несъедобные остатки. Сама же Россия, даже в её нынешнем росфедератском виде, в силу своей великости неудобоварима и требует либо поглощения по частям, либо коренного изменения системы государственной власти и управления с целью резкого и неприкрытого грубого увеличения масштабов и интенсивности извлечения из неё богатств и ресурсов и передачи их а Запад.
«Тут самому уже не хватает, - про себя хмыкнул Главный Гельминт, - не то, что отведать кому-то ещё». Он на собственном опыте проверил и убедился в верности поговорки: «Берёшь чужое, а отдаёшь своё». Общенародные богатства России, бывшие национальным достоянием русского и других коренных народов России, перешли в собственность его еврейского клана, и ослабление США даёт возможность закрепить их за собой в качестве пожизненного, династического наследства. Но как ясно понимал Главный Глист, это станет возможным только при выходе его клана из зоны тотального финансово-экономического контроля американских евреев, формировании более выгодного объединения с китайцами и обеспечении этого выхода условием надёжной личной безопасности. Никто ни во внешнем мире, ни внутри его жизненного обиталища таких гарантий дать не мог. Да их и не бывает от кого-то: гарантии собственной жизни надо создавать самому.
При мысли об угрозе личной безопасности тело Главного Гельминта непроизвольно, как перед схваткой, напружинилось и налилось силой от привычно вброшенного адреналина. Всем своим нутром он понимал и чувствовал, что ни в какой политической системе в России ни сейчас, ни в будущем для него нет иного безопасного места, кроме Первого. Он может быть и жить только Гельминтом Гельминтовичем, только под № 1 в любой российской иерархии. Уход с этого поста неминуемо будет означать конец не только политической, но и обычной жизни, вообще конец. Новой верхушке российского еврейского клана не позволят, чтоб ни наобещали, оставить его в покое тихо доживать свой век. Это он держит своё слово, но таких там не было и нет. А пока будет жить, будет сохраняться угроза реванша его многочисленного клана во главе с ним; без него же вся выстроенная им система нежизнеспособна.
Надо усилить её защиту от угроз извне. Мировая политика, как её для себя усвоил Главный Гельминт, - это мировая торговля теми ресурсами и различными интересами, которые государственные верхи получают под своё управление. Если торговать уже нечем или местные государственные интересы никому не нужны, - нет и стоящей что-то политики. Понятие «национальные интересы русского народа» было совершенно чуждо Главному Глисту. Оно полностью отрицало его самого, поскольку было явно враждебным ему и его племени, и никогда им в торговые расчёты не принималось. Россия для него была территорией - кладовой несметных богатств и ресурсов. Здесь есть чем торговать и Главный Гельминт, научился уже это делать. Но заветную кладовку надо охранять. Необходимо быть сильным, иначе скрутят руки и насильно вольют в рот такое лекарство от глистов, от которого сдохнешь прямо внутри или придётся срочно вылезать наружу из ЖОПа, где его как червяка легко склюёт любая европейская курица, не говоря уже об американской индейке. Поэтому, продолжал размышлять Главный Глист, придётся определённую часть русских жизненных сил, свои накопления, всё-таки потратить на усиление Русского организма, внутри которого он жил и питался вместе со своим кланом. Придётся пойти на увеличение расходов на армию.
В гельминтовском мозгу тут же всплыла фигура Сердюкова. История с ликвидацией Советской Армии, её организационных структур, вооружения, а главное – советского воинского духа, была одной из самых успешных и решающих тайно-подложных специальных политических операций, которые Главный Глист провёл за два своих десятилетия в либеральной области. Перед ним в 2000 году, как и перед другими ранее, стояла задача уничтожения этого чудовищного для Запада советского военного монстра, всё ещё сохраняющего в себе, если не оперативно, то чисто физически, «в железе» огромный стальной подводный флот, мощные РВСН с потрясающей силы тяжёлыми многоголовыми и всепроникающими ядерными ракетами, в том числе, на скрытых от наблюдения железнодорожных платформах, имеющего до автоматизма отработанную систему стратегического оперативного управления объединениями и соединениями Видами Вооруженных сил и родов войск, округами и флотами, многовековую и авторитетную в мире систему военного образования, налаженные системы стратегического, оперативного и боевого, а также технического и тылового обеспечения.
В 2000 году, в первый год его правления, это был ослабленный, но всё ещё исполин, который только одним своим видом отравлял существование Западу и не давал ему возможности безнаказанно и без ограничений хозяйничать в мире. С задачей его ликвидации не смог справиться никто: ни горбачевский министр обороны Шапошников, сдававший и раздававший всем и всё; ни по-тупому послушный ельцинистам Грачев, ни вечно просящий денежного подаяния у демократов Родионов, которого в Генштабе за глаза звали «Арина Родионовна»; ни Сергеев, получивший за лакейство и откровенное холуйство точную кличку «Денщик»; ни назначенный им умница из ГБ Сергей Иванов с его смешными попытками выглядеть настоящим военным. Никто не смог разрушить основания, на котором стояла советская военная машина. Над Главным Глистом продолжала грозно возвышаться эта громадная, непостижимым ему образом сохранённая в годы ельцинского безденежья военная мощь, которая всё это время терпеливо ждала живительного воздуха государственной заботы для восстановления частично утраченной боеспособности.
Но Советская по духу своему военная машина страшила не только США; ещё больше она страшила его самого. Это была единственная структура, оставшаяся от Советского Союза, способная свернуть Россию с либерально-глобалистского пути, свернув шею тем, кто её туда вёл. Итак, личные интересы Главного Глиста и интересы Запада в этом вопросе совпадали, и он, наконец, осмелился пойти на кардинальный её слом.
Решающий и основной ущерб армия, авиация, флот и космос понесли не во время Ельцина, как вбито в голову тупо верующему сейчас пиплу, а в его, Гельминта Гельминтовича годы, чем он заслужил себе право выхода на мировые политические подмостки. Главный Глист вспомнил, как непросто было одновременно и убеждать западных коллег, что его ГБ-шное прошлое никогда не будет препятствием для плодотворного сотрудничества в деле ликвидации «избыточной советско-российской военной мощи», и тут же проводить массированную внутрироссийскую информационную компанию-операцию прикрытия с показом телевизионных картинок «вставания с колен» Российской армии. Одна только операция и ликвидация космической станции «Мир» чего стоила!
Кто бы знал, как трудно было не дать выплеснуться наружу и локализовать гневное возмущение абсолютного большинства космонавтов и учёных, сколько финансовых и информационных сил было брошено на формирование в массовом телевизионном сознании якобы необходимости отказа от содержания в космосе независимой от США российской национальной орбитальной станции.
Но всё получилось. По его личному указанию станцию демонстративно сожгли в атмосфере и остатки утопили в Тихом океане, хотя у него её выпрашивали и китайцы, и иранцы. Но он не мог им отдать станцию даже за те баснословные деньги, которые ему предлагали: то, что он получал взамен – оттиск печати на челе «свой» - стоило намного больше.
Потом нужно было закрыть базу российской радиоэлектронной разведки Лурдес на Кубе, которая с советских времён занозой сидела в подбрюшье Соединённых Штатов и добывала ценную информацию, в том числе дала исчерпывающие сведения по фактической обстановке в воздушном пространстве США 11 сентября 2001 года, доказывающие постановку этого «демонстрационно-террористического шоу» тайными сионо-либеральными силами. Ельцин даже в безденежье сохранял её, а он смог закрыть её под предлогом безденежья и экономии, купаясь в нефтегазовых долларах. Уметь надо. Он тогда ещё делал всё, о чем его просили даже намёками, но постепенно протискивался к ним поближе. В результате стало возможным поставить на место в России зарвавшихся, ещё ельцинского происхождения, олигархов. Публичной посадки Ходорковского в тюрьму и вялой реакции на это Запада хватило, чтобы до остальных дошло: Гельминту Гельминтовичу уже дозволяется такое делать, - марш на указанное место (конечно, не всем). Тогда же и сам Главный Глист понял, что если он будет держаться в русле либерально-глобального мейнстрима, ему позволено будет внутри вверенной ему на управление России делать всё, что он для себя посчитает нужным, что таковы правила закулисной игры.
Тогда он их принял. Но за последние 15 лет изменилась обстановка, меняются правила и он вместе с ними. Как ранее СССР, теперь США начинают валиться в качестве сверхдержавы, утрачивают свою мощь и влияние. Надо искать «запасной геополитический аэродром». Он это чувствует, как почувствовал в конце горбачёвской перестройки крах КПСС и КГБ и успел перелететь и приземлиться в собчаковской либеральной команде. Новый расклад геополитических сил даёт ему шанс подняться выше в мировой политической тусовке. Его надо использовать.
Мысль поневоле вернулась к армии, а через неё – опять к Сердюкову. Никогда он его не сдаст и никому не отдаст. И не только потому, что тот рано утром в день задержания и обыска у его бабы безцеремонно приехал к нему и заявил, что если его или его пассию арестуют, он выложит всё о действительных заказчиках и организаторе так называемой «сердюковской реформы», а на самом деле, его, Гельминта Гельминтовича, путинской ликвидации прежней российской армии. Он тогда грубо угрожал Главному Глисту, что расскажет как именно он, Верховный Главнокомандующий жестко поставил ему задачу по полному и не ограниченному ничем и никем окончательному слому и искоренению всё ещё сохраняющегося советского облика Вооруженных сил, полной ликвидации советской системы военного образования с обязательным выводом из Москвы и Питера военных академий и училищ с десятками тысяч офицеров – потенциально самых опасных очагов возможного военного переворота, за что ему, Сердюкову, в награду будут переданы для реализации все освобождающиеся здания и участки земли. Прямо глядя в глаза своему кремлевскому боссу, Сердюков предупредил, что расскажет, как ему было приказано любыми способами убрать из армии всех офицеров, хоть в малейшей степени заподозренных в симпатиях к прежней советской социалистической идеологии и, особенно, к русскому национализму. Что, обсуждая варианты уничтожения носителей советского прошлого, именно Главным Глистом было принято решение вообще ликвидировать категорию прапорщиков и мичманов, несмотря на то, что это было важнейшее среднее техническое звено в содержании вооружения, техники, запасов боеприпасов, материальных средств. Что всё, что он вытворял с армией, авиацией и флотом, делалось под его, Гельминтом Гельминтовичем, постоянным контролем.
Надо признаться, Главный Гельминт не ожидал такой прыткой ответной реакции от своего бывшего министра обороны. Сам он был неспособен на подобные действия по отношению к начальству и жесткая позиция Сердюкова даже вызвала некоторое уважение к этому явно зарвавшемуся хряку. Надо вытаскивать этого вора и бабника из истории, решил Главный Глист. В конце концов, тот сделал с Вооруженными Силами всё, что от него требовалось, а, в силу жадности его баб, даже больше. В армии не осталось прославленных советских дивизий и полков, а с ними исчезли победные истории воинских соединений, частей и кораблей. «Кирдык вам всем», - удовлетворенно подумал о сделанной работе Главный Гельминт – «Всё кончено». Теперь угрозы его личному правлению и всей его вертикально-либеральной системе власти со стороны армии в России не существует: нет такой армии. Как впрочем, нет прежних авиации и флота.
При мысли о флоте тело Главного Глиста судорожно передёрнулось. Произошедшая в ВМФ за годы его правления всеобщая и повальная военно-морская национальная катастрофа тщательно закрывается телевизионными маскировочными сетями и прячется в различных сфальсифицированных ловушках, среди которых и тайна гибели «Курска». При Ельцине из-за отсутствия горючего и средств на боевую и оперативную подготовку флота корабли и подводные лодки выводились из линии и просто ставились к причальной стенке до лучших времен. Но когда они наступили, уже при нём, в тучные гельминтовые годы, они по-прежнему ржавели, тонули, горели и выходили из строя из-за отсутствия технического обслуживания, текущего и среднего ремонта. Именно при нем, Главном Глисте, причальная стенка стала смертельной расстрельной стеной для стоявших у них кораблей. На момент передачи ему власти Ельциным в военно-морском хозяйстве России насчитывалось около 400 атомных подводных лодок. Это был советский асимметричный ответ на американскую авианосную военно-морскую мощь. Именно советский атомный подводный флот, прежде всего, лишал США безраздельного господства в Мировом океане и сдерживал агрессивные геополитические устремления Запада. Сейчас осталось всего 20 атомных подлодок, да и на тех, двух новых, практически безоружных, проблемы с ракетными комплектами. На этом месте гельминтовский мозг автоматически выдал сигнал на необходимость усиления телевизионной и другой пропаганды в СМИ о возрождающейся военно-морской мощи России и показа красивой картинки мощного выхода кораблей в Мировой океан: «Хлеба и зрелищ», старо, как мир, и так же вечно как политическая истина – отметил Главный Глист.
По линии ФСБ ему доложили, как в Северодвинске главный редактор газеты «Завтра» А.А. Проханов, прилюдно переживая увиденное горе, трагически поцеловал ржавый корпус бывшего тяжелого, на 24 стратегических межконтинентальных ракеты, атомного подводного крейсера ТПРК СН «Архангельск», на палубе которого из-за его размеров мог развернуться КАМАЗ, прослужившего всего треть своей военно-морской жизни и уничтоженного техническим бездействием у причальной стенки. На Северах всё ещё горевали по поводу фактической ликвидации самого мощного советского – Северного флота. «Поплачьте, поплачьте, - ухмыльнулся Главный Гельминт, - Как по команде сверху скопом строили, так же по команде сверху скопом и просрали».
Проханова, Главный Гельминт, не любил. Тот постоянно досаждал и теребил его своими статьями, при случае дёргал за рукав на телевизионных встречах, назойливо призывая к реальному, а не мнимому возрождению России. И эта глупая пропагандистская оргия против него длится уже почти 15 лет. Совсем уже рехнулся старик. Неужели в самом деле, не понимает глубины и тонкости его политической игры? Как только Сурков не уговаривал его, доказывая, что Проханов уже не тот безкомпромиссный борец против либерализма, что был раньше, и что нужно как-то отметить 75-лений юбилей заслуженного государственника и патриота России. «Нечего потакать таким»,- воспротивился тогда Гельминт Гельминтович. Ещё больше, чем полученную от человека пользу, он помнил нанесённый ему когда-либо вред. И мстительно отказал.
Отказал Главный Глист потому, что очень хорошо знал и чувствовал силу слова, особенно национально-патриотического. Он был, наверное, самым первым либеральным гельминтом ельцинского выводка, который осознал, что победивший в России животно-кровавый либерализм, как его приняла народная масса, может сохраниться и выжить только под патриотической маской, надетой на морду еврейской злоумной приватизации основной общенародной собственности, российских природных ресурсов и других национальных богатств. Многие даже нынешние либеральные коллеги не понимают этого до сих пор. Что ж говорить тогда, когда он только начинал. Тут Главного Гельминта обожгло воспоминанием, как дочь Ельцина Татьяна за введение им музыки гимна Советского Союза наотмашь влепила ему, уже назначенному Президентом, пощёчину в присутствии охранников, когда он приехал в субботу на дачу к Ельцину с еженедельным докладом. Ну, и где эта Татьяна? – Смылась в Австрию, поближе к уворованному и вывезенному в швейцарские банки российскому золотому запасу, оформленному на тайных лиц?! Тогда она была хозяйкой, а сейчас он, Самый Главный Глист, по-хозяйски ползает по России, обдумывает и решает дела, кому, где и какую долю жизненных сил Русского организма отдать в кормление. А стало так потому, что смог всё-таки убедить часть вменяемой либеральной верхушки в необходимости общего перехода в СМИ, прежде всего, в телевизионной политике, на национально-патриотическую риторику.
Главный Гельминт самозабвенно любил телевидение, особенно себя в нём. Иногда он ловил себя на мысли, что даже оставаясь наедине с собой, он пытается представить, как это будет выглядеть по телевизору. Телевидение стало той волшебной феей из сказки Гофмана, которое его, глиста-уродца Цахеса, превратило во всеми любимого и обаятельного Гельминта Гельминтовича. Но он взял в свои руки ТВ не для того, чтобы в «куклы» с ним играть. В своё время его необычайно удивила сила телевизионного влияния на массы, особенно его способность создавать авторитет власти: он думал, что люди всё-таки умнее. Раньше он располагался на внешней стороне от телеэкрана, подвергаясь, как и все, всезахватывающему воздействию безпрерывно льющегося из него огромного, но заранее сформированного по темам и целям потока информации. Теперь он был внутри телевизора, и сам создавал телевизионные картинки и информацию о себе и о всём происходящем, не подвергаясь при этом чужому и враждебному воздействию.
Телевидение сделало его вездесущим. Он научился вовремя появляться в различных частях Русского организма, умело приклеивая телевизором свой образ к происходящим событиям в выгодном для себя свете. Везде успевая в нужное время побывать и принять участие, Главный Гельминт тем самым создавал общее впечатление, что всё происходящее в России хорошее и полезное есть результат его личной заботы. При помощи заранее отснятых кадров он везде, он всегда там, где трудно и лично, в зависимости от обстоятельств, либо льёт воду с неба, либо откачивает её с земли (в свободное время залазит в неё сам). Он в государственном масштабе смог реализовать главный принцип и требование инфернально-информационного владения сознанием людей: «Неважно, как было на самом деле; важно – как это показано по телевизору».
Главный Глист научился использовать прежние символы великих русских побед и свершений в своих целях, уводить чаяния, а зачастую - и отчаянье людей в созданные им информационные ловушки и симулякры. Сталин, Сталинград и другие славные имена, названия и знаки советской эпохи для Главного Гельминта были тем же, чем для его американских коллег были наименования индейских племён – ирокезы, чинуки, апачи и др., которых, истово чтящие еврейский Ветхий Завет пуритане, истребили полностью во времена колонизации, но которые сейчас фарисейски используют в названиях своих боевых вертолётов. Самих индейцев уже нет, их поголовно уничтожили, но их именами-символами закрываются бреши античеловечности и смертельного греха массовых убийств в современном американском мироощущении. Главный Глист максимально взял на вооружение этот приём информационно-психологических специальных операций.
Бывший советский послевоенный Сталинград-Волгоград вновь разрушен. Главному Гельминту донесли, как прославленная чемпионка мира Елена Исимбаева с болью в душе объясняла своё желание уехать из её родного города: «А что делать здесь, в городе, когда у нас просто нищий город? Нищий, страшный, старый город стал. Он просто долго и плавно деградировал… В нашем городе просто нет условий жизни».
Воздушные и сухопутные армии немецких захватчиков разрушили город, но в цехах Сталинградского тракторного завода (СТЗ) до последнего часа шла сборка танков, в которые тут же садились экипажи, и которые прямо с территории завода уходили в бой. После войны Сталинград был полностью восстановлен, до миллиона жителей довёл город свою численность, стал крупнейшим промышленным, энергетическим, научным, культурным и спортивным центром России.
Финансовые и манагерские армии еврейских и других инородных захватчиков разорили и уничтожили Сталинградский тракторный завод, сотни других промышленных предприятий, развалили жилищно-коммнальное хозяйство, больницы, школы, детские сады, среди которых проходят разбитые, как после бомбёжки, дороги. Город постепенно умирает, как и другие российские города и веси. Но Главный Глист России знает, как надо поступать в таких случаях – накрыть город, в котором невозможно нормально трудиться и жить телевизионным покрывалом спецэффектов, а на развалинах былой сталинградской мощи устроить грандиозный праздничный концерт. А потом всегда найдутся те, кто напыщенным слогом в цветах и красках распишет это действо. Ведь как прекрасно и восторженно написали об этом в «Завтра» (в скобках примечания автора КВВ): «На старом заброшенном (кем?) заводе, среди обугленных (от немецкой бомбёжки?) труб, уродливых стальных развалин (после боя на СТЗ с еврейско-фашистскими захватчиками?), среди мусора и гнилого железа (от деятельности гельминтозно-эффективных менагеров?) была расчищена огромная площадка, построена фантастическая (а то!) трибуна (не завалилась же…), установлены прожекторы (импортные, своих уже нет), лазеры (не путать с настоящими), файеры (в переводе с немецкого – огни)». Постановочный трюк удался на славу! Совсем не важно, что на самом деле стало с городом мировой Славы Сталинградом; важно, как удачно показали его по телевизору. «А, кстати, куда подевался этот, с такой хорошей верноподданнической пеной на бороде, кажется, Кургинян? – вдруг вспомнилось Главному Гельминту – пена что ли кончилась? Так пусть в магазине обычную для бритья купит. На среднем плане вполне за натуральную сойдёт. - Профессионально, по-телевизионному подумал Главный Глист и коротко хохотнул. – Фонтан им в глотку, а не Сталинградский тракторный!»
Такие байк-шоу и другие феерические представления подобного рода стали обычными и особенно его не волновали. Это были различные варианты продолжения уже твёрдо освоенного первого шаблона – коварно очаровывающей музыки гимна Советского Союза.
Главный Гельминт уже привык к тому, что и в телевизионном эфире, и в политической жизни он своих противников сам назначает, выбирает, а при необходимости и создаёт. Особняком стоит его последний проект. Когда-нибудь история с «политиком Навальным» войдёт в российские учебники по специальным политическим операциям. А ведь как всё хорошо начиналось для его политических противников. Американо-еврейский клан приготовил на своей кухне под новым и свеженьким псевдорусским соусом этого «горе-либерала» против него и раскрутил того в интернете, в российско-еврейских СМИ, надеясь повторить свой ход Ельциным против горбачёвского СССР. «Не на того нарвались», - злобно в уме огрызнулся Главный Глист. «В России я сам сейчас какую-угодно политическую фигуру разыграю», - самодовольно успокоил себя он.
Запад бросил на стол эту, как ему казалось новую козырную карту в надежде, что Главный Гельминт сдаст партию и выйдет из игры. А он взял этого заокеанского новоиспечённого валета в свои руки, немного повертел, прицениваясь, как лучше им пойти, потом добавил к нему из рукава пару проверенных своих и, оставив прежнюю козырно-либеральную масть, выбросил опять на политический стол: Навальный подходил ему по всем статьям.
Во-первых, своим появлением он снимал упрёки Запада в якобы гельминтовском авторитаризме и нечестности чуровской избирательной системы. Вы хотели вывести на российскую политическую арену нового либерала-западника? – Таки получите его! Навально-наваленного товара всегда и везде будет невообразимо много, «вы будете довольны».
Во-вторых, и это главное, Навальный как политическая оппозиционная идея был совершенно не опасен Главному Гельминту, ввиду его почти полной общественной пустоты и никчёмности. Более того, его наличие в виде раздутого величия уводило реальную опасность массового протеста в никуда, а самих либералов – в игрушечный домик их мокрого политического песка, в котором уже окочурился гайдаровский поросёнок. Но именно такой Главный Оппозиционер, а по сути, старо-либеральная пустышка, и был нужен Главному Глисту. Либеральная идея в том виде, в каком она ещё кому-то грезится за океаном для России, здесь уже больше не существует. Здесь Главный Либерал – он, Главный Гельминт. И никто, кроме него, не сможет сохранить и уберечь идеологические информационно-политические и финансово-экономические завоевания либерализма в России.
Именно в этом удалось убедить Г. Киссинджера, когда тот после выборов российского президента приехал в Москву. Старый еврей всё понял и согласился. Правда, за снятие американского заказа по Навальному, потребовал немедленного вступления России во Всемирную торговую организацию на её условиях. Кто-то решил, что Париж стоит обедни. Он решил, что президентство в России стоит ВТО. Торг уместен. Пришлось тоже согласиться. Подавно, что перед Киссинджером Главный Глист испытывал мистическое преклонение, благоговение и страх, которые испытывают все находящиеся на низших ступенях посвящения перед жрецами мировой закулисы. Тем не менее, тема «болотной оппозиции и белоленточного смещения власти была закрыта. Вот уже действительно, если бы Навального не прислали со стороны, его пришлось делать самому. «Не было бы счастья, да «навальное несчастье» помогло, - скаламбурил Главный Глист. – Thank you, Uncle Sam! (в переводе на русский: «Чтоб ты быстрее сдох, гомик Сэм»).
Нет, реальной политической угрозы со стороны либерального лагеря в его жизненном обиталище уже не было. Страшная и смертельно опасная угроза стала исходить из самого Русского организма. Ещё совсем недавно Главный Гельминт был уверен, что все органы и части тела этого великана находятся у него и его гельминтозного государственного аппарата под контролем. Замена отживающих клеточных тканей советского происхождения и их регенерация иными тоже вроде бы шла стабильно и по плану. В организм постоянно, вначале незаметно, а потом всё более открыто, вводились необходимые ядовитые идейные вещества и материалистическо-денежные пищевые добавки, парализующие самостоятельное мышление и волю и сводящие цель жизни организма к простому выживанию. Дыхание отравленной нравственной атмосферой и бедное содержание в ней духовного кислорода привели к резкому снижению народной, двигательной активности, к появлению в Русском организме целых областей и частей тела, поражённых некрозом, омертвевших из-за отсутствия питания и дистрофирующихся от недостатка возможности трудиться. Вырабатываемые Русским национальным телом жизненные соки и силы почти полностью изымались из организма и шли на кормление гельминтозного аппарата государственных манагеров и их обслуги, а также расплодившейся армии глистов всех родов и видов, которые всё более увеличивались в своих размерах и в общей численности. Теперь уже десятки тысяч местных глистов и миллионы специально ввезённых в Россию чужеземных паразитов копошились и ползали внутри Русского организма. Наиболее крупные и приближённые к Главному Глисту внедрились и питались от кровеносных артерий и крупных вен; средние добывали себе корм в разных важных органах и частях тела; инородная мелочь пролезла в отведённые ей места и кровеносные сосуды, перекрывая путь к капиллярам кислороду и другим необходимым питательным веществам. Русская ткань мертвела, перерождалась и сама превращалась в питательную среду для глистов и других паразитов. Внимательно наблюдая, Главный Гельминт зорко следил, чтобы отбор и распределение среди глистов русских жизненных соков и сил происходили по установленным им правилам, направляя часть денежных и иных потоков в нужные места для обеспечения работоспособности Русского организма и последующего извлечения из него прибыли.
Периодически ему самому приходилось встревать в местные дела для ликвидации возмущения среди рабочих рук, других мышц и костей, лишённых даже минимально необходимых жизненных потребностей. По-видимому, относительная слабость еврейских корней Главного Глиста не позволяла еврейской жадности победить в нем его русский по образованию ум. В отличие от своих соплеменников, Главный Гельминт всё сильнее чувствовал приближающуюся опасность отторжения еврейских и других чужеземных элементов Русским организмом, и, насколько было возможно, нейтрализовал эту угрозу. Некоторые сбои и эксцессы в Кандопоге, Сагре, Пугачёве и других первичных очагах сопротивления были чреваты началом бунта, но их чёткая локализация с последующим информационным и общественно-политическим растворением в общем множестве событий российской жизни, вроде бы подтверждали устойчивую и управляемую стабильность гельминтозного типа политического пищеварения и работы государственного желудочно-кишечного тракта России.
Всё, казалось, было под контролем. Но вдруг неожиданно и неумолимо в Русском организме стало всё больше нарождаться и нарастать количество необычных молодых клеток, своим образом действий, общественным поведением и поступками резко отличающихся от прежних. Это была совершенно иная, ранее никогда, в том числе в советское время, не встречавшаяся Главному Гельминту порода русских, какие-то особые первичные клетки сверхнового Русского организма. Они одновременно были и другими, и вместе с тем, несли в себе вечную и неизведанную русскую сущность. Явив себя вначале на Манежной, они, казалось, потом разбрелись кто-куда по своим интересам, не оформив себя как общность. Эта затаившаяся сила была чрезвычайно опасна. Главный Глист пронзительно, как у последней, яркой посмертно пробивающейся ввысь вспышки мозга, понимал, что будучи найденной, осознанной и оформленной, их русская общность станет общей могилой его клана, и всеми силами пытался не допустить её создания.
Взятые по отдельности составные и системообразующие части этой нарождающейся общности – православный имперско-государственный монархизм (политическое православие), русский национализм и социалистическая народо-хозяйственная идея – не были самодостаточны, чтобы только на своей основе сформировать новый национальный образ жизни Русского организма. Но слившись воедино в невообразимо чудесной гармонии, они вызывали синергетический эффект невиданной в мире силы, создавали критическую духовную массу и запускали цепную реакцию Русского Преображения, зажигали ослепительный и притягательный для всего человечества свет сверхновой звезды – Русской России, Православной Державы, Союза Великой, Малой и Белой Руси.
Главным препятствием на пути будущего Преображения Русского организма стоял его, Главного Гельминта, еврейский клан.
Коренное русско-еврейское противостояние становилось всё более очевидным и решающим; все другие национальные противоречия являлись производными от него и уходили на второй план. В себе самом Главный Гельминт не чувствовал ни еврейской тяги к вселенскому господству над человечеством, ни русского ощущения всеобщности человечества. Он вообще не ощущал в себе национальности, а просто знал, что будучи евреем, в России надо вести себя как русский. Сама же русскость вызывала в нем тщательно скрываемое отвращение.
Здесь, в противодействии всему русскому, он нашёл единодушное понимание и поддержку у чеченцев. Сталин разорил чеченский гадюшник, этого извечного врага российской государственности и разогнал кавказских предателей по малообжитым областям страны. Он же, Главный Гельминт, сделал всё наоборот: он призвал к себе на службу этот народ-изменник, отдав ему в безраздельное владение Землю Терского казачьего войска и выдав негласное разрешение на проникновение и действия в коренных русских областях России. Эти расплодившиеся разбойные зверьки должны были стать его верной опорой, его личной «Дикой дивизией» в случае начала каких-то русских силовых протестных действий. Так оно всё и шло до тех пор, пока не стало вызывать обратный и крайне нежелательный результат: открыто и нагло явленная русакам чеченская родо-племенная спайка стала поневоле сплачивать разобщённое и расколотое русское общество. Первыми возникли и начали само организовываться молодые русские сверхновые клетки-ячейки. Стало ясно, что зародился и развивается процесс русского национального сопротивления, начала пробуждаться средне-русская народная равнина. Главный Глист сразу уразумел, что никаких диких кавказцев вместе со всем среднеазиатским сбродом не хватит, чтобы подавить русское национально-освободительное восстание. Если оно, не дай Б-г, начнётся, дело еврейского оккупационного либерализма рано или поздно будет проиграно и его власти придёт конец. Единственный способ победить грозящую Русскую революцию – это не допустить её начала. Теперь это становилось основной заботой и важнейшей сферой деятельности Главного Глиста.
Он полз и думал, что первым и решающим условием сытого и безбедного существования в России еврейских сородичей и всей его личной колонии паразитов-треста «Главгельминт» является отключение системы иммунной защиты Русского организма, вызывающие его бездействие, безразличие и равнодушие к деятельности чужаков. С целью создания благоприятных условий своему паразитарному существованию Главно-Глистовая система (ГГ-система) постоянно вырабатывала специальные ядовитые ферменты-токсины толерантности, блокирующие работу врожденной жизненно важной системы распознавания «свой-чужой». Эта первичная система безопасности была предназначена выявлять посторонние, враждебные инородные тела, проникшие в Русский организм, и давать команду на их отчуждение, окружение, обеззараживание, а при необходимости – на их уничтожение.
Чтобы не допустить отторжения русской сущностью инородных тканей и тел, пресечь в зародыше идею национального сопротивления чужакам, парализующий яд толерантности постоянно впрыскивается во все органы и части Русского организма. Им насыщались и отравлялись все телевизионные программы, радиопередачи, кино – и телефильмы; на внедрение и расширение национальной апатии в русском общественном сознании и поведении были направлены все СМИ, школьное, средне-техническое и высшее образование, выступления еврейских и либеральных и коммунячно-интернациональных учёных и деятелей искусств; специально смешивались с иностранными легионерами, лишаясь русской национальной идентичности и связи с разными местными краями, спортивные команды в различных видах спорта, особенно в наиболее популярных и массовых футболе и хоккее. Верхушка Русской Православной Церкви Московского патриархата во главе с Вовой-Кириллом Гундяевым резко осудила ксенофобию и категорически открестилась от русского национализма и духовно-национального сопротивления иноверцам и инородцам. Сейчас дополнительно запускается Федеральная целевая программа по усилению выработки токсинов толерантности под вывеской «укрепления единства нации и этнокультурного развития» стоимостью несколько миллиардов рублей.
Казалось бы, всё схвачено, размышлял Главный Гельминт, все пути перекрыты и уже неоткуда взяться этому проклятому и ненавистному русскому духу. Но он всё равно возникал, начинал как-то образовываться в русской толще, становился всё более заметным и угрожающим. В конце концов, ему пришлось лично перехватить и возглавить национально-патриотическую тему, замкнуть её на себя.
После доклада ФСБ в декабре 2010 года, что в Москве после Манежки военно-патриотическими офицерскими организациями вместе с молодыми русскими националистами началось формирование общественного объединения под названием «Народный фронт освобождения России», он сам решил создать из части уже бесполезной «Единой России» новую политическую структуру и в противовес назвать её «Народным фронтом». По этой же методике кражи смыслов и опустошения реального значения наименований, зюгановские коммуняки по рекомендации его политтехнологов объявили о формировании «Народного ополчения имени К. Минина, Д. Пожарского и И. Сталина». Немного перестарались, конечно. «Было же сказано: создать симуляр-ловушку для поиска и регистрации сторонников так и не выявленного и не обезвреженного НОМП. Так они ещё и Сталина, придурки, туда в название втиснули. Вспомнили, что Сосо в молодости боевиком был? – хмыкнул, шевеля телом и мозгами Главный Гельминт, - Ничего, пусть возятся дальше, как могут. Дело своё, «КПРФ-опозиционное», делают и ладно. Все бы такими были, забот бы не было…»
Отдохнув в спокойствии и безопасности на партийно-коммунистическом фланге, мысль Главного Глиста тревожно вернулась к угрозе русского национализма. Здесь тоже идёт организационно-завлекательная работа. Дуэт Дворковича-младшего и Е. Федорова (первый – скрытно, второй – открыто) разыгрывает, в двух значениях, партию «национально-освободительного движения». Большого улова слоган «Родина! Свобода! Путин!» не собирает, но некоторых русских и других дураков всё-таки ловит.
При слове «дурак» мысль Гельминта Гельминтовича всегда и неизбежно прибегала и упиралась в Димона и его приближенных идиотов и идиоток в правительстве. Собственно говоря, это было полностью его, Главного Гельминта, правительство глистов. Все министры и их замы в нем либо были непосредственно подобраны им и назначены для обеспечения его финансово-экономических и иных интересов, либо по его разрешению были введены туда в интересах других кланов, но по согласованию с ним и рассчитавшись за соответствующую цену вопроса. Но работу подданных, хоть лично преданных, хоть кем-то проданных, надо уметь организовывать. Известная управленческая сентенция «хочешь сделать хорошо – сделай сам» к Димону была категорически неприменима. Не то что заставить – даже разрешить бесконтрольно молиться либерально-монетаристскому божку Золотого Тельца было опасно: Димон в правительстве молился, а лоб потом расшибал себе он сам, Главный Гельминт.
Взять тот же перевод стрелок на 2 часа и границ поясов. В целом-то всё правильно: смещённое на два часа время угнетает психику массы, снижает её биологическую социальную активность, ведь вставать в 6 часов на самом деле означает подъём в 4 утра. Поэтому и прозвали в народе это время не московским, а масонским. Еврейский креативный класс так рано не встаёт, его эта проблема не касается. То есть идея сама-то неплохая, но исполнена грубо. Тоньше, тоньше надо действовать. Но других евреев и либералов у него не было. Приходилось работать с этими.
Лично сам Димон без указания сверху и подсказки снизу был абсолютно не способен что-либо начать и делать самостоятельно, за что чрезвычайно ценился как эффективный политический менеджер в высших еврейских кругах. Ведь основные дела делаются не в Белом доме и не в Кремле. Именно за это качество он был в своё время назначен в росси йские президенты, а потом за хорошее поведение переведён в премьеры. Сам Димон, в отличии от своей жены и ещё пары жидовок рядом, по этому поводу совсем не комплексовал. А постоянное и, главное, непритворное выражение недоумевающего и не к добру задумавшегося дебила на его лице заведомо делало его фактически неуязвимым для какой-либо критики как главы правительства. Гельминт Гельминтович любил Димона не меньше своего лабрадора и даже иногда так же хотел нагнуться и погладить его. Это был не только лучший, а идеальный премьер-министр и секунд-президент в либеральной России; идеальной терцией Главный Глист считал звучание самого себя. Однако дальше, полз и думал Главный Гельминт, резко снизилась эффективность показных телевизионных разносов, периодически учиняемых им федеральным и региональным чиновникам. Те же, хорошо понимая эту игру, послушно склоняли свои гибкие слизистые тела и скользкие, готовые куда-угодно залезть, головы, но потом, по-прежнему, продолжали делать своё обычное дело глистов на местах кормления. Всё бы ничего, но, к сожалению, то, что это политическая телеигра, вроде «Поля чудес», стали понимать даже зрители этой передачи.
Да что там обычные телезрители, даже до академиков и других учёных стало доходить, что реформ-разгром Академии наук организован и запущен по его высочайшему соизволению и распоряжению. Ведь чем выше в общественной иерархии сидит человек, чем ближе он к «столпам и устоям», тем труднее ему оторвать себя от системы и стать в оппозицию к ней. Народ своей шкурой раньше чувствует жизнь, чем учёные прозревают и распознают её своим умом, хотя последние, конечно, в последнем итоге понимают жизнь лучше. «Никуда не денутся, - усмешливо скривился Главный Глист, - они революционных потрясений не меньше власти боятся. Политических требований научный люд не выдвигает, а учёное недовольство ничем не опаснее неучёного. Важно, чтоб они только не сомкнулись». Ему докладывали о появлении в научной среде опасной русофильской организации «Комитет 100», но их там, судя по справке, немного. Как оказалось, трусости в учёных оказалось намного больше, чем интеллекта. Впрочем, как и во врачах, учителях, писателях и прочей россиянской интеллигенции. Вот и хорошо», - облегчённо вздохнул он и пополз дальше.
Ему было действительно трудно управлять практически в одиночку всем огромным либерально-гельминтозным хозяйством Русского организма. Прорывало, ломалось, крушилось, возмущалось то там, то сям и везде приходилось разруливать ситуацию лично и буквально в ручном режиме. Никто из его окружения не смог постичь и научиться неожиданной и затейливой тонкости его политических полу-ходов, многоплановому выстраиванию изящных сюжетных линий по направлению финансовых потоков и нескончаемому перераспределению прав на собственность: они то по жадности спрямляют хитрозадуманные комбинации, то по глупости раньше срока выводят наружу его истинные, тщательно скрываемые замыслы.
Он даже разочаровался в Чубайсе. Было время, когда Рыжий Толик был для него фигурой недосягаемой высоты и поступившее от него предложение перебраться в Москву в администрацию Ельцина, несмотря на путинский политический провал в Питере, было схвачено как соломина последней надежды и верёвка спасения. Он не подвёл ожидания своего благодетеля и постепенно поднимался по административной лестнице, всё больше понимая истинную тайную роль и значение Чубайса в либерально-инфернальном переформатировании и переделывании исторической России. Они были и остались союзниками и соумышленниками и даже сейчас, ставший Главным бывший просто мелкий Глистик, относился к Чубайсу с должным почтением. (Тут в головной части Главного Гельминта промелькнуло, что надо сказать телевизионщикам, чтоб те демонстративно лягнули Толика: пар по-любому надо выпускать). Однако те времена, когда по-чубайсовски внаглую можно было обманывать и травить русских до бесконечности, то есть до самого русского конца, похоже прошли или вот-вот завершатся концом уже для самих зачинателей перестройки.
«Надо уметь приспосабливаться к изменяющимся условиям окружающей среды, - извиваясь полз и думал Главный Гельминт.- Ведь основная угроза исходит не от сонмища бестолковых чиновников или, тем более, от жадной и ограниченной еврейской своры. Евреям изначально попущено быть такими (во вразумление человечества – от автора) и за 3000 лет ничего в них не изменилось. Они в России, заполучив, наконец, всю полноту государственной власти, за 20 лет умудрились превратить вторую сверхдержаву мира в национальное кладбище и помойку, а ему приходится расхлёбывать и жить на ней. Они такими были, есть и будут, и смогут приспособиться к любой власти, были бы деньги, а людские пороки всегда найдутся. Но именно здесь, в основополагающем источнике еврейской силы таится наиболее угрожающая, смертельная опасность, системный порок и родовой дефект еврейского образа жизни и либерализма в целом. Выстроенная на их основе любая политическая система может совершать и производить всё без исключения, что вообще можно сделать за деньги. Но только за деньги. Главная же беда и угроза еврейско-гельминтовского существования исходит из того, что в России, в отличие от западных стран, уже полностью порабощённых Ветхозаветным иудейским Иеговой и Золотым Тельцом, до сих пор не всё удаётся сделать с русскими за деньги. Эта угроза возникает ниоткуда, из области того, что не продаётся, из неконтролируемой области еврейского бессилия, ибо там где нет денег, у евреев в России нет и не может быть силы.
И это русское «не всё», вначале малозаметное и казавшееся малозначительным для размножающейся колонии глистов и других паразитов, это якобы маленькое русское «не всё» вдруг оказывается главной сущностью Русского организма, его основным жизненным свойством, которое присуще всем его частям и органам, хранится в семейных, родовых и иных общностях, и, пробуждаясь и увеличиваясь, в критических случаях, становится в организме «всё и вся». Очевидно, что Русский организм начал оживать и отходить от болезней, насильно привитых ему в октябре-декабре 1993 года. Также очевидно, что русскую сущность России ни купить, ни перекупить не удалось и уже не удастся, а если процесс русского национального пробуждения будет развиваться такими же угрожающими темпами – Русская революция действительно неизбежна.
Этого не ожидал никто. И никто, кроме него, Гельминта Гельминтовича, не сумеет удержать Русский организм под еврейско-либеральным контролем. В отличие от других, Главный Глист понимал, что жизнеспособность и живучесть его ГГ-системы обеспечивается не окончательной победой над Русским организмом в виде его полного разложения и поедания, а в непобедимости самой ГГ-системы Русским организмом, в невозможности её отторжения как чужеродного тела. Если же либерально-гельминтовский процесс держать в стабилизированном состоянии, если ГГ-система сохранится и глисты не будут выведены из Русского организма, то его использование в качестве жизненного обиталища могло бы продолжиться неопределённо долго, по крайней мере, достаточно для жизни самого Главного Гельминта.
Стабильность и неизменность общественно-политической обстановки в России, как никогда ранее, стали решающим условием сохранения еврейской власти и либерализма. Любые серьёзные толчки русского недовольства могут перевернуть сверх меры перегруженную лодку власти с её элитой и плывущую по российскому историческому течению с бортами, едва возвышающимися над поверхностью народной реки жизни и смерти. О чём он, Гельминт Гельминтович, и предупредил белоленточных «показных идиотов», которые не понимают, что теперь любое, даже еврейско-либеральное массовое недовольство и неповиновение власти, могут вызвать всеобщее возмущение и восстание против государственной власти.
Пока это стихийное русское недовольство носит местный, очаговый характер. Но даже для его локализации и нейтрализации требуется напряжение федеральных сил и привлечение значительных средств. Однако если государственную власть восставшие перехватят в каком-либо городе, в целом районе или, тем более, в области или крае, последствия будут непредсказуемые, а точнее – катастрофическими для власти. На подавление восстания придётся поднимать и ФСБ, и ВВ МВД и армию. «Витя Золотов, конечно, преданный человек, - продолжал размышлять Главный Глист, - но одно дело быть «хранителем тела» Собчака, а потом даже его самого в полностью контролируемой зоне операции ФСО, и другое – в должности заместителя Главкома Внутренних Войск создать 22-шную личную тайную структуру для выполнения особых задач из спецназа ВВ и организовать на месте подавление городского, районного или областного национально-освободительного восстания. Слабоват для таких задач бывший охранник 9-го управления КГБ, но из среды самих Внутренних войск никто полного доверия не вызывает. В них вообще армейского больше, чем полицейско-карательного. Как они сами говорят: «мент ВВ-шнику не кент, а уж полицай тем более».
С армией, казалось бы, проще: прикажут и поедут куда надо, как было на специальных учениях-репетиции на Востоке, - Приказ есть приказ. «Befehl ist Befehl», тут Главный Гельминт вдруг вспомнил свою незадачливую командировку в Группу Советских войск в Германии. Но и здесь, одно дело на учениях по мишеням стрелять, а другое – своих русских людей давить. Главный Глист пока придерживал в себе уже созревшее в нём решение ещё больше сократить Сухопутные войска до размеров, которые можно будет комплектовать исключительно контрактниками с разрешением набора на службу граждан СНГ и других с предоставлением российского гражданства. Как и всё другое, готовил он это сокращение тысяч на 100-200, в глубокой тайне. Но пока придётся обходиться наличными силами, а в них, кроме условно верных генералов, никого нет. «Велика Россия, а отступать некому», - вспомнился афоризм последнего председателя КГБ СССР генерала Л. Шебаршина. «А мне ни отступать, ни наступать не надо, - злобно заочно огрызнулся Главный Глист, - У меня главный враг внутренний, а не внешний. Ни на кого полагаться и никому доверяться нельзя. В мозгу промелькнуло: «и охрана станет конвоем». В критическую минуту сдадут все. Средняя и младшая офицерская масса и солдаты пока ещё в большинстве своём русские». В памяти Главного Гельминта вновь оживились события, связанные с попыткой НОМП, по докладам ФСБ, захватить вооружение и боевую технику Ковровской учебной мотострелковой дивизии и поднять во Владимире первоначальное областное национально-освободительное восстание вооруженный мятеж. Согласно оперативной информации, морально-политическое состояние солдат и младших офицеров было настолько прорусски националистическим, что вместо того, чтобы использовать личный состав полков для нейтрализации всего нескольких сотен плохо вооруженных ополченцев, оружие было изъято из казарм, у танков и БМП было разуто по одной гусенице, а ворота в боксах с боевой техникой были заварены сваркой. К сожалению, эти факты всплыли во время судебного заседания, но собственно, их удалось замолчать в СМИ.
«Нет, - полз и думал Главный Гельминт, - ни в коем Случае нельзя доводить Русский организм до очистительной операции по избавлению себя от кишащих в нём евреев и других чужеземцев». Любой очаг национального пробуждения, если его немедленно не загасить, может стать началом национально-освободительного восстания и Русской революции. Кровяное давление в русском национальном теле стало критическим. Сорвать Русское Прео